Волчья верность - Страница 70

И точно. Малыш стряхнул обезьяну, что-то скомандовал, дети и звери – все вскочили на ноги. Дети просто исчезли, как будто растаяли. Собаки, размахивая хвостами, азартно полезли в кусты. Мартышка заверещала и понеслась вслед за собаками поверху.

– Животные их видят. – Тир следил за зарослями. – Гуго умеет прятаться и от зверья тоже, а вот остальных пока не научил. Да им и незачем…

– Ты их видишь?

– Да, конечно. Но Эльрик уведет их туда, где я не увижу и даже не сразу почую. Зачем им взрослые – от нас одни проблемы.

– Это сверхъестественные способности?

– Нет. Всего лишь отвод глаз. Сверхъестественное – это духи.

– А в них-то что особенного?

– И правда.

– Слышу знакомый скепсис, – усмехнулась Хильда, – так вот, я позвала Гуго погостить у нас, потому что хотела, чтоб он был с тобой, а не с госпожой фон Рауб. А Эрик хочет, чтоб Гуго подружился с Эльриком. Хочет, чтоб хотя бы у Эльрика был друг, а не раб. И тем более не вещь.

Тир в ответ на ее пристальный взгляд только пожал плечами. Да, он считал себя вещью, принадлежащей Эрику, и что? Хильда просто не понимает, насколько это проще и удобнее. Для всех.

И Эрик не понимает.

Бедный, бедный демон! Никто тебя не понимает и понять не хочет.

А в компанию Гуго и маленького принца естественным образом влились местные детишки – отпрыски знатных миатьеррцев, скрепя сердце признавших новую власть. Зря они так. Гуго уже никогда не даст им забыть о возникшей приязни. Они вырастут, унаследуют от родителей влияние и положение в обществе, а сами останутся под властью Гуго фон Рауба, который для них навсегда будет связан с Эльриком фон Геллетом.

Жизнь – сложная штука, но иногда она очень предсказуема.

Гуго рос общительным и смелым, он без стеснения и ужимок разговаривал с людьми, отвечал на вопросы, даже на самые каверзные – это подкупало взрослых: и женщин и мужчин. Очень красивый мальчик, проказливый, но ответственный, любознательный, но не навязчивый… волшебный – это могло отпугнуть христиан, но завораживало язычников. Гуго был ребенком – и это привлекало к нему детей. Он прибегал в играх со сверстниками к отводу глаз, власти над животными, сверхчеловеческим силе и ловкости; он стелил Рогер себе под ноги, в считаные минуты пересекая город из конца в конец; компанию детей с Гвардейской улицы чуть не одновременно видели в самых разных районах Рогера, но дети до определенного возраста не знают, что такое «сверхчеловеческое», и как должное принимают любые чудеса. А еще Гуго лечил царапины и синяки; несколькими словами разрешал споры; знал ответы на самые разные вопросы; никогда не врал; и мог выпросить для всей компании целый час полетов на тренажерах.

Для рогерской компании. В Миатьерре дети еще не настолько обнаглели, чтоб проситься в тренажерный зал. Хотя – в отличие от своих родителей – бояться Вальденского демона уже почти перестали.

Тир беспокоился о том, что Гуго неверно поведет себя в отношении Эльрика-младшего. Привыкнет быть лидером и – что хуже – приучит к этому принца. Но обошлось. Что такое правитель, хотя бы и будущий, Гуго понимал и безоговорочно принял установленные людьми правила. Хильда права – он играл, ну так ведь он был ребенком, пусть и странным, а дети играют даже в самые серьезные вещи.

Если только в их жизни не случается ничего, что раз и навсегда лишает способности играть.

В качестве сказок на ночь Гуго предпочитал либо евангельские истории – если его укладывала спать Катрин, либо рассказы о боевых вылетах – если его укладывал спать Тир. От волшебных сказок Гуго скучал, в бытовые не верил, а вот Христос и родной отец вызывали у него и удивление, и доверие, и любопытство – весь набор эмоций, необходимый для восприятия сказок.

Тир не удивился бы, если б Гуго с тем же интересом стал слушать истории об операциях Катрин на вальденском и эстрейском финансовых рынках, но в этих кругах секреты хранились строже, чем в военных. Тир знал больше, чем другие, однако не потому что Катрин делилась с ним информацией, а потому что она время от времени просила его охарактеризовать того или иного человека и подсказать, как к нему лучше подступиться. Тир подсказывал. Катрин пользовалась подсказками. А по ситуации на рынке, постфактум, можно было предположить, что именно она сделала.

Правда, разбираться, что сделала Катрин, а что – ее патронесса, Марта Сернервилл, Тир пока не научился. Но, если честно, ему это было неинтересно.

Сегодня Гуго попросил рассказать о бое в Белом лесу – это была одна из его любимых историй. Старая Гвардия тогда в одиночку уничтожила окруженную кертскую группировку, продемонстрировав ювелирную точность действий. В том проклятом лесу, где иллюзий было больше, чем живых существ, почти невозможно оказалось отличить кертов от деревьев, скал, зверья и вальденцев. Если бы не Шаграт с его шаманскими навыками, старогвардейцы могли и не справиться с задачей.

Историю про Белый лес Гуго знал почти наизусть и, как это водится за детьми, именно ее просил рассказывать снова и снова, внимательно следя за любой неточностью. Но нынче ночью их прервали примерно на середине коротким, резким стуком в дверь детской.

– Беда стряслась, – уверенно сказал Гуго, садясь в кровати. И взял Тира за руку: – Не ходи с ними!

– Отставить панику, курсант! – Тир слегка толкнул сына в плечо, укладывая обратно на подушку. – Спать и не отсвечивать. Ясно?

– Так точно.

Тир погладил его по голове, обернулся к распахнувшейся двери.

Эрик не стал входить. Все проблемы должны оставаться за порогом детской, поэтому император кивнул Тиру, мол, давай, на выход. Там, в коридоре, был еще кто-то… Мечник. Роланд?